Качественный уход: кто такие доулы смерти и чем они занимаются
21 мая 2025
В последнее время в СМИ и соцсетях всё чаще можно встретить информацию о специалистах, которых называют «доула смерти», «доула конца жизни» или «акушерка смерти». Все они — люди одной профессии, а если точнее — специализации, потому что официально такой профессии в России пока нет. Доула смерти — это человек, который занимается сопровождением умирающего в последние дни жизни. Как работают люди этой специализации, кто становится доулами смерти и как к ним относиться — разбирались «Известия».
Оригинал статьи можно прочитать на сайте «Известий».
Автор статьи - Сергей Гурьянов.
Кто такие доулы смерти
Основатель образовательного проекта «Доула в конце жизни», директор Института развития человека Наталья Ушенина рассказывает, что слово «доула» в переводе с греческого означает «служение».
Сама по себе профессия не такая уж и новая: в западных странах она появилась в 70-х годах ХХ века. Еще раньше появились доулы, которые помогают женщине в родах или послеродовом периоде. В России их значительно больше. Дошло до того, что недавно к Минтруду даже обратились с просьбой «защитить от представителей несуществующих профессий», имея в виду в том числе доул рождения. В ответ сообщество доул обратилось к депутатам Госдумы с просьбой поддержать «альтернативную позицию», сохранив возможность «немедицинской добровольной поддержки женщин в родах и послеродовом периоде, признать ее значимость и не допустить ограничений». Текст обращения имеется в распоряжении «Известий».
Если доула родов поддерживает женщину при рождении ребенка и в послеродовой период, то доула смерти — это человек, который помогает умирающему достойно уйти в мир иной, а его родственникам — пережить утрату. В исследовании австралийских ученых Деб Роулингс, Кристин ван Динтер и других об опыте привлечения доулы смерти человек этой специализации обозначен как «немедицинский адвокат и проводник для людей в конце жизни и их семей». Исследование заключалось в глубинных интервью с семьями, которые уже воспользовались услугами этих специалистов, — и их опыт был в подавляющем большинстве случаев положительным.
Обычно доул смерти привлекают люди, чей близкий родственник желает умереть дома. Ему нужен уход — «формальный», то есть физический (и с этим чаще всего справляются либо сами близкие, либо нанятые сиделки), и «неформальный»: с умирающим нужно разговаривать, нужно организовать прощание, завершить какие-то юридические дела и т.д. Члены семьи в этот момент берут на себя очень много задач, испытывая при этом очень сложные эмоции — и часто, проще говоря, «не вывозят». Доула смерти обеспечивает руководство ситуацией и поддержку в период, предшествующий смерти: занимается предварительным планированием ухода, помогает с практическими задачами. А затем и поддерживает семью подопечного сразу после его смерти.
Наталья Ушенина разделяет работу доул на три уровня: эмоциональный, духовный и физический. — Спектр задач достаточно широкий — доула может работать с гореванием людей, у которых только что произошла трагедия, разговаривает с клиентом или с пациентом, может помочь наладить быт внутри семьи, помочь людям понять, что в этот момент нужно делать, — рассказывает собеседница «Известий». — Она может и проконсультировать с юридической точки зрения, объяснить права, соединить с хосписами и фондами, которые помогают паллиативным пациентам. Доула дает семье некую опору в этот сложный период.
И, конечно, доула поддерживает самого человека, оказавшегося на пороге смерти: может поговорить с ним, подержать за руку, быть одним из тех, кто сидит перед ложем умирающего. Важно, впрочем, не путать при этом ее функции с задачами медсестер или сиделок.
Директор Центра толерантности Еврейского музея, кандидат психологических наук Анна Макарчук считает, что появление доул смерти — это «закономерный ответ на запрос современного общества».
— Сегодня тема смерти стала чисто медицинской проблемой. Медикализация смерти привела к тому, что люди стали терять навыки ухода за умирающими, разучились открыто говорить об умирании и прощании. Тема смерти стала табуированной, а процесс умирания и горевания остается без должной поддержки, — рассказала она «Известиям».
По ее словам, люди этой специализации «заполняют пробелы в паллиативной помощи, фокусируясь на эмоциональных и бытовых аспектах». Но это не психологи: доула не пытается «исправить» состояние, а создает «безопасное пространство для выражения боли, гнева или вины».
— Исследование австралийских ученых как раз показало, что эта помощь позволила людям организовать последние дни и прощание так, как хотели родные, а не как «положено по инструкции», — сказала Анна Макарчук. — В этих семьях смерть перестала быть запретной темой: они чувствовали себя не жертвами обстоятельств, а активными творцами последних дней своих любимых близких. Доулы помогли сделать умирание более персонализированным и человечным.
По ее словам, очень помогает, когда рядом есть человек, умеющий говорить о смерти спокойно. Тогда конец жизни превращается из «хаотичного страха в осмысленное, хотя и тяжелое, переживание».
В Детском хосписе «Дом с маяком» также хорошо относятся к этой новой специализации: чем больше помощи людям в конце жизни, тем лучше. Тем более что возможность получить помощь хосписов имеют далеко не все. — Несколько сотрудников «Дома с маяком» проходили обучение на доулу смерти, и все они говорили, что это было очень важно, — хотя вроде бы мы в хосписе постоянно работаем со смертью и практически всё это знаем, — сказала учредитель «Дома с маяком» Лида Мониава «Известиям».
— Но, из-за того что много пациентов, много работы, концентрируешься обычно на решении каких-то деловых задач: получении лекарств, обеспечении оборудованием, — а времени, пространства и сил на разговоры о том, что вообще с человеком происходит, на создание воспоминаний, на осмысление прожитой жизни оказывается меньше. Навыки доул она называет важными, потому что они помогают вернуться к главной мысли о том, что организационная суета — это не основное.
Где могут появиться доулы смерти
Эксперт ритуальной области, руководитель компании «Дело чести» (Севастополь) Татьяна Федотова отмечает, что в большинстве регионов, в том числе в Крыму, доул смерти пока нет. При этом она считает эту специализацию нужной, хотя и подчеркивает, что она должна быть профессиональной, чтобы доулы не навредили людям.
По мнению Лиды Мониавы, хосписы и доулы смерти «могли бы хорошо дополнять друг друга», хотя пока такого опыта у «Дома с маяком» нет. Детский хоспис пришел к выводу, что ему такая отдельная должность не нужна, так как уже есть позиция кейс-менеджера. —
Это человек, который занимается не медицинской, а социальной поддержкой пациентов, — рассказала она. — У кейс-менеджера есть время разговаривать с пациентами и семьями. Он помогает составить индивидуальный план помощи в конце жизни для пациентов: что должно быть в некрологе, какую фотографию выбрать на памятник, где бы вы хотели быть похоронены, как бы вы хотели быть одеты в конце жизни и на похороны, какую музыку вам включать, каких людей к вам позвать, какие книги вам читать, что бы вы хотели оставить о себе миру, своим родственникам, друзьям, как бы вы хотели, чтобы проходили ваши похороны.
А вот для государственных хосписов появление отдельной должности доулы смерти было бы актуальным, считает Лида Мониава. Дело в том, что государственное финансирование паллиативной помощи в России идет по двум направлениям: либо только на медицинскую организацию, либо только на социальные учреждения. В итоге комплексной паллиативной помощи не получается: почти все государственные хосписы — чисто медицинские организации.
— В них практически нет ставок немедицинских работников, и с человеком работают в основном врач и медсестра, — говорит она. — На них очень большая нагрузка, они успевают решать только срочные медицинские задачи, что, конечно, не очень хорошо. В идеале хоспис должен быть медленным, спокойным местом, там не должно быть какой-то гонки, там должно быть достаточно времени у сотрудников, чтобы разговаривать с семьями и слушать их, решать не только срочные медицинские и организационные вопросы, а в целом говорить о жизни, смерти и о происходящем.
Анна Макарчук полагает, что в условиях ограниченного финансирования здравоохранения обосновать появление новой штатной единицы будет сложно. Поэтому, считает она, в России оптимальным может быть компромиссный вариант, предполагающий развитие программ дополнительной подготовки для соцработников и волонтеров и создание системы сертификации для частных практиков.
Пока, впрочем, появление доул смерти в госучреждениях невозможно по той простой причине, что официально такой профессии в России не существует.
— Нет государственных стандартов обучения и сертификации. Стать доулой может как человек с медицинским или психологическим образованием и большим опытом работы в хосписах, так и после коротких курсов или даже вовсе без них, — замечает Анна Макарчук. — Это вызывает вопросы к компетенции. Например, встречаются случаи, когда такие специалисты дают советы, игнорирующие назначения врачей.
Она подчеркивает, что пока профессиональная среда доул смерти неоднородна: есть выпускники серьезных школ обучения доул, медики и психологи, работающие в хосписах, есть маргинальный сегмент — самоучки без подготовки. Отсутствие регулирования в этой сфере «создает риски неквалифицированных услуг», сказала Анна Макарчук.
«Известия» направили запросы в федеральные министерства и ведомства по поводу профессии доул смерти, однако пока государственные институты не прокомментировали эту тему.
Как выбрать доулу смерти
Анна Макарчук отмечает, что при выборе доулы стоит обратить внимание на образование, опыт и рекомендации.
— Если доула отказывается от подписания договора, дает нереалистичные обещания или предлагает ненаучные или непроверенные методы — откажитесь от такого сотрудничества, — сказала она. Сейчас доул смерти обучают, в частности, в Институте развития человека в образовательном проекте «доула конца жизни».
Наталья Ишенина рассказывает, что обучение длится полгода и включает в себя теорию: изучение этапов умирания, психологии горя и юридические аспекты конца жизни, — и практику: волонтерство в хосписах и работа на горячих линиях. Выпускники получают диплом социального работника.
По ее словам, обучение основано на программе американских коллег, но переработанной с учетом российских реалий. У истоков российской программы стоял Андрей Гнездилов, который в 1990 году создал и возглавил первый в России хоспис для онкобольных в Санкт-Петербурге.
Чаще всего на доул переобучаются психологи, социальные работники и волонтеры с опытом помощи в кризисных ситуациях. Пока это практически полностью женская профессия, однако уже появляются и обучающиеся на доул мужчины.
Наталья Ушенина рекомендует при выборе доулы смерти обращать внимание на образование, опыт работы в паллиативной помощи, а также пользоваться рекомендациями от хосписов и благотворительных фондов.