Кольцова Дарья

Даты жизни: 11.04.2002 – 17.06.2023

Диагноз: Остеосаркома проксимального метаэпифиза левой бедренной кости

Елена, мама Даши, рассказывает:


«Даша заболела ещё в (две тысячи. – Прим. ред.) семнадцатом году. У нас периодически рецидивы были: получается, три рецидива, три операции. Четвёртый рецидив оказался фатальным.

Она вообще была очень целеустремлённая, как будто спешила жить. Несмотря на то, что она болела, у неё всегда были планы, и я её всегда во всём поддерживала как могла.

Даша училась в полицейском колледже, благодаря пандемии (можно было учиться дистанционно. – Прим. ред.) заканчивала. Она говорит: „Я всё равно закончу. Пусть будет у меня это юридическое образование. Как в жизни сложится, не знаю. Вдруг оно мне пригодится”. И она вообще хотела, в принципе, работать в полиции. Но так как у неё эндопротезы стояли уже на тот момент, она понимала, что она там работать не будет. Но юридический факультет она хотела закончить.

И нам администрация колледжа пошла навстречу. Они такие большие молодцы. Они её поддержали, и она училась онлайн. Всё сдавала, когда была возможность. Вот всё ей закрыли, она получила этот диплом. Как раз она в тот момент могла ходить, прошли реабилитацию, приехала на получение диплома, такая счастливая была. Её так все рады были там видеть.

Поддерживала с ребятами отношения. Даша вообще очень позитивная, никогда ни на что не жаловалась. У неё всегда всё было хорошо.

Потом она увлеклась идеей перманентного макияжа, татуировки. Она ещё ходила плохо, и я её возила. Мы с ней ездили на курсы.

Причём все эти курсы она спланировала сама, выбрала сама. И даже оплатила сама. Она копила. Ей же платили пенсию по инвалидности. Она копила эти деньги, я изначально не знала, думаю, ну, копит ребёнок, как обычно все дети: на новый телефон, на что-то ещё, а у неё не так, у неё учёба, у неё планы в голове. Я думала, это такое баловство, ничего серьёзного. А Даша, как только она смогла ходить – я даже вообще об этом не знала – около дома у нас салон красоты, она туда приехала. Устроилась сама на эту работу и, конечно, никому ничего не сказала. Её спрашивали: „А почему ты с костылём ходишь? Что, у тебя авария была?” А она: „Да, там авария небольшая”.

Ездила туда, но не сидела там целый день: в таком состоянии, конечно, не могла долго работать. Но она говорит: „Я могу под запись”. Мне, говорит, один-два человека в день, больше не нужно. Пока, говорит, я не могу. И вот она ездила раза два-три в неделю под запись, делала брови, мини-татуировки делала, очень красивые. Ей всё это так нравилось. У неё даже был план: „Мама, –говорит, – давай учись тоже на что-то такое, откроем с тобой салон, будем работать”.

И я отучилась на ресницы. В нашем микрорайоне сейчас идёт строительство новых домов. Даша говорит: „Вот там мы и снимем помещение. Будем работать”. У неё какие-то грандиозные планы были. Всегда смотрела вперёд только с позитивом.

Очень много людей к ней пришло на похороны. Человек 60 было. Все её друзья с курса, со школы – все её помнят. На годовщину смерти тоже человек 30 приехало. Все её помнят, всегда только с хорошей стороны.

Как ей тяжело было, никто не знает, только я, наверное, потому что я всегда с ней рядом была, по всем больницам. Она там через такое прошла… Три раза училась заново ходить. Ей же половину таза убрали. У неё, кроме эндопротеза ноги, полтаза не было, костей тазовых не было. Но её ничего не останавливало. Она очень целеустремлённая девочка была. Никогда ни на что не жаловалась, всегда только с улыбкой. У неё всегда всё хорошо. Как её не стало дома, как будто свет погас, вот такой огонёчек она у нас была.

И ещё Даша всегда старалась всех поддерживать. У них на работе девушка заболела, у неё рак груди был. Даша её отдельно отвела, говорит: „Ты знаешь, у меня же не авария была, а у меня вот такая-то болезнь. И ты не расстраивайся, у тебя всё получится, это всё лечится. Будешь жива, здорова, будешь обычной жизнью жить. Просто нужно набраться сил, терпения, пройти лечение. Да, тяжело. Никто не говорит, что легко”. Она её так поддерживала. Просила никому не говорить (о своей болезни. – Прим. ред.), говорила, что не хочет, чтобы её жалели, хочет быть как все.

Когда мы в Блохина (НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина. – Прим. ред.) в детском отделении лечились, приезжали волонтёры, они там устраивали для детей мастер-классы, дни красоты для родителей. Даша говорит: „Я, как встану на ноги, смогу выбираться надолго, – потому что для неё было тяжело долго стоять на ногах, долго сидеть, свои физиологические особенности были, – я с вами, я буду помогать, я буду ездить, я буду всех поддерживать”. Очень активная была.

Даже если её соцсети посмотреть, у неё никаких жалостливых постов, что она болеет или что. Она, считай, три года проходила вообще без волос, без ресниц, без бровей. Только в таком виде она могла показаться дома или в больнице, пока никто, кроме родных, не видит. А если куда-то выходит, всегда парик, ресницы наклеит, брови нарисует. Как бы ни было плохо, она должна выглядеть нормально, чтобы никто не думал, что она какая-то вся из себя больная. И вот пока Даша была на инвалидной коляске, я говорю: „Даша, ну давай хоть вечером я тебя вытащу, погуляем?” – „Нет, я не хочу, чтобы меня видели в инвалидной коляске. Вот встану на ноги, буду ходить. Да, с костылём, но буду ходить!” У нас даже соседи особо не были в курсе (что Даша больна. – Прим. ред.). Такая была тяжёлая ситуация, но никто об этом даже не думал и не знал, потому что Даша всегда говорила: „Я как все, я нормальная, я здоровая, у меня всё будет хорошо”. Можно сказать, что это был её девиз по жизни.

И вот эта её уверенность и в нас вселяла такую же надежду. Я до последнего не верила, что мы не сможем справиться. Я думала, что справимся, как обычно. Да, тяжело. Да, тяжелее, чем в предыдущие разы. Но я думала, уверена была, что мы справимся.

И столько людей за неё молилось. И родственники, и мы все. И сама она, кстати, стала близка к Богу по причине болезни. Она стала такая верующая, постоянно мы в церковь ездили, и у нас даже духовник свой был. Она говорит: „Да, Бог есть, и он нам даёт такой путь, такое испытание, значит, его надо пройти достойно, не подвести и не жаловаться, вот такой крест надо нести. Я справлюсь”. И вот эту уверенность она и в нас вселяла – уверенность, что действительно всё будет хорошо, просто нам дано такое испытание. Но сложилось так, как сложилось».


Фото: семейный архив