12 ноября 2017
Работа сотрудников хосписов тесно связана с тяжелой темой смерти, а когда речь заходит о детском хосписе, становится еще сложнее. Общение с детьми, будущее которых уже предопределено, нелегкие беседы с их родителями — все это оказывает влияние на мысли и чувства работника, и с этим нужно уметь справляться, иначе пострадают обе стороны: и сам специалист, и те, кому он пытается помочь.
Корреспондент «Социального навигатора» побеседовал с психологом Детского хосписа «Дом с маяком» Андреем Давыдовым и выяснил, что спасает его от профессионального выгорания и какие рекомендации он дает всем тем, чья работа связана с повышенной эмоциональной нагрузкой.
Андрей общается с детьми и их близкими — каждый день ему приходится сталкиваться с отчаянием и горем, отвечать на неудобные вопросы и при этом стараться не упасть духом самому.
Казалось бы, все очевидно: если можешь лечить чужие души, вылечишь и свою. Но, по словам Андрея, это заблуждение.
«Ты говоришь себе: со мной все в порядке, а в какой-то момент раз — и не в порядке. Надо периодически сверяться с реальностью. Как-то посмотреть на свою жизнь со стороны», — объясняет Андрей.
По его мнению, хороший способ это сделать — обратиться к профессионалу, который может посмотреть на ситуацию свежим взглядом и помочь человеку разобраться, не стало ли в его жизни слишком много работы, на каком месте семья и остается ли время на себя. Андрей, будучи психологом, сам ходит к специалисту в качестве клиента.
«И всех людей, работающих в сложных профессиях, я призываю это делать», — говорит он.
Важным аспектом работы в подобной сфере психолог считает выработку позиции по тому или иному вопросу.
«Любая деятельность нас меняет, а деятельность, связанная с тяжелыми темами, меняет нас в разы быстрее», — уверен Андрей.
Работа в хосписе изменила его взгляд на мир: прописные истины о том, что нужно ценить каждый момент и видеть радость в настоящем, стали для него реальными.
«Полное понимание пришло именно здесь, когда я вижу, как проходит маленькая, но жизнь. Очень четко сформировалась позиция по поводу важных и неважных вещей», — рассказывает Андрей.
По его словам, многие воспринимают хоспис как место, где надежде места как раз нет, с сожалением говорят что-то вроде: «Он мог бы сделать многое, но жизнь распорядилась иначе», а на самом деле это жизнь и есть. Просто вот такая — короткая, со сложностями, но недооценивать ее нельзя, значимо каждое мгновение.
Наличие позиции помогает изменить отношение к тому, что происходит, и это не только философские вопросы о существовании, но и более практическая установка о том, что нужно уметь разделять работу и свое я.
Грань между профессиональным и личным должна быть четкой — это нужно не только для эмоционального состояния специалиста, но и для эффективности его работы.
«Я профессионал и не имею права быть частью семьи, не имею права переживать это за них, забирать часть горя и переживать его, чтобы им стало легче», — объясняет Андрей.
Психолог или любой другой, кто хочет помочь, должен выполнять свои непосредственные функции, а для этого ему надо быть над ситуацией, чтобы, видя ее со стороны, помочь справиться.
«Я могу их поддержать, быть рядом, искать опору и помогать опираться», — подчеркивает Андрей.
Такая грань помогает понять, где работа, а где жизнь.
«Если спросить, получается ли у меня, то ответ: в большей степени да, но это очень сложно. Какое-то двойное присутствие: ты человек, неизбежно падаешь в эмоции и включаешься в них, но если не разделять, то ты не окажешь ту помощь, за которой тебя позвали», — рассказывает Андрей.
Отделяя работу от личного, нужно не просто провести между ними черту, но и суметь выстроить баланс — уделять самому себе достаточно времени.
«Я начал заниматься резьбой по дереву — это прекрасная штука. Необходимо уважение к своим внутренним чувствам. Хобби, спорт, какие-то очень простые вещи, которые работают», — объясняет Андрей.
При этом нужно понимать, что тяжелая работа не должна быть в тягость — нельзя помочь, если видишь в этом только свою профессиональную обязанность, но не испытываешь ничего.
«Все люди здесь замотивированы, высокая эмпатия. Если этого нет, то за год можно выгореть основательно. Это — либо твое, либо не твое — приходит в процессе», — говорит Андрей.
Он сам оказался в хосписе случайно: пришел работать медбратом, но проникся средой, выучился на психолога и сменил род деятельности, оставшись на той же работе.
По словам Андрея, его привлекла «человекоориентированность» паллиативной помощи: не классический подход, когда врач видит больной орган и делает так, чтобы он был здоров, здесь человека рассматривают целиком — с его недугом и переживаниями.
«Я попал в паллиатив случайно, но я здесь не чувствую себя случайным человеком», — говорит Андрей.
У него два вида деятельности: индивидуальные консультации и групповая работа. Андрей работает в выездной службе — ежедневно три визита на дом, а помощь нужна как детям — подопечным хосписа, так и их родителям и близким.
В работе с родителями психолог старается сместить вектор разговора с ребенка на родителя, показать, что жизнь не превращается в борьбу с системой или заболеванием.
Важная большая тема — братья и сестры ребенка. Вся семья концентрируется на одном человеке, и это может вызвать отдельные проблемы социализации и эмпатии.
Другой блок — работа с детьми на последних стадиях заболевания, где нужны сложные, но важные разговоры.
Психолог не оставляет родителей и после смерти ребенка — если его помощь им нужна, то они всегда могут за ней обратиться.
Андрей называет паллиативную помощь совестью медицины, и, по его мнению, общие изменения начинаются именно здесь — задаются какие-то этические аспекты и понимание того, что медицина должна смотреть на человека как на целое, в совокупности учитывая его физическое и эмоциональное состояние.
Беседовала Алина Семенова
Оригинал материала на сайте «Социального навигатора» проекта МИА «Россия сегодня».
