Дарья. Сын – Саша.

Сашенька – наш второй ребёнок. Узнала о том, что беременна, когда первой девочке исполнилось 5 месяцев. Встала на учёт в женскую консультацию к своему гинекологу, которая прекрасно провела мою первую беременность. Всё начиналось хорошо: плановые анализы, врачи... Потом первое УЗИ на сроке 11 недель. Как только врач навела датчик, сказала медсестре писать направление в Центр планирования семьи (ЦПС) на пересмотр скрининга под их аппаратами. А мне лишь сказала, что у малыша неимунная водянка и малыш при таком диагнозе нежизнеспособный. Как доехала домой к дочке и мужу даже не помню.

Вариант аборта ни я, ни моя семья не рассматривали. Нашу деточку мы полюбили, как только узнали о беременности. Аборт из-за заболевания или по какой-то другой причине мы не рассматривали. Только думали о том, как помочь малышу внутриутробно или сразу после рождения.

Когда я была на 14 неделе, пришёл результат анализов: синдром Эдвардса. Тогда же мы узнали, что плод мужской. Мы пытались понять, откуда патология у нашего ребёнка, но судя по ответу генетиков, клетки поделились неверно и диагноз именно у Саши – это просто случайность.

С ответом генетиков выдали заключение о том, что я имею право прервать беременность на любом сроке. Врачи ЦПС настаивали идти в консультацию, где мне сразу дадут направление – и всё будет хорошо, рожу потом здорового. В консультации своему врачу я сказала, что буду продолжать беременность. Она посоветовала нам с мужем ещё раз подумать и, если мы решим не делать аборт, то она будет вести эту беременность как обычную – столько, сколько она продлится.

Второй скрининг я делала на сроке 19 недель. Меня опять направили в ЦПС – там снова были молчаливые и недружелюбные люди. Один из них спросил, почему я оставила ребёнка? Я, стараясь, не плакать, ответила, что не смогла отказаться от него – ведь он заболел, очень рано заболел. Ведь никто не убивает своего близкого, если он вдруг становится инвалидом или начинает болеть. Врач ответил, что мой ребёнок «тяжело заболел» – и отправил меня к психологу ЦПС, которая связала меня с «Домом с маяком».

23 ноября я перестала ощущать шевеление сына и занервничала. А в ночь на 24-е (это был День матери) я почувствовала его толчки – и заснула умиротворённая. Днём – снова была тишина. На УЗИ, которое было назначено на следующий день, я собиралась так, будто конец уже пришёл. Я сразу сказала врачу, что не чувствую шевеления уже сутки и знаю, что так всё и могло закончиться. Но врач ответила, сын жив, и предположила, что я не ощущаю сильных толчков из-за многоводия и большого срока 38-39 недель. «Гнездится маленький», - сказала она. У этого врача не было вопросов, почему оставила ребёнка. Она просто сказала: «Задача родителей – любить своих детей».

Домой я ехала окрылённая. Следующим утром мне снова нужно было в больницу на КТГ. Акушерка долго искала сердцебиение и пришла к выводу, что это биение моего сердца. УЗИ подтвердило её опасения. Я позвонила мужу и сказала, что Сашенька умер. Он приехал, и мы вместе ждали скорую, чтобы поехать в роддом.

Осознание произошедшего и того, что ещё меня ждёт, пришло позже. Были слёзы и эмоции, но как будто не до конца… В роддом приехала Оксана Попова из «Дома с маяком», передала мне шкатулку с пелёнкой, глиной для слепка ручки и ножки, конвертик для волос. Я рожала сама в отдельном боксе, куда пустили мужа и разрешили ему быть со мной. Позволили попрощаться и побыть с сыном.

Пройдя через это вместе, мы с мужем стали ещё ближе. Сын сделал нас только лучше. Он ничего не забрал, а только приумножил. Вся семья стала другой, отношения между нами изменились. Даже друзья, которые сначала не понимали нашего решения, на позднем сроке вместе с нами ждали Сашеньку, а потом – скорбели.

Даже зная исход, мы бы всё равно прошли этот путь с Сашенькой. Только я бы пожелала себе быть спокойнее и радоваться каждому дню с сыном, ведь все мои эмоции передавались ему. Я мало радовалась и ценила нашу связь, к сожалению, давала волю переживаниям.

Моя врач в ЖК провела и эту беременность безупречно, но вот с руководством у неё возникли сложности. Когда идёшь против системы, приходится нелегко. Но она стойко выдержала всю эту историю вместе с нами. А я стала первой за ее долгую практику пациенткой с диагнозом антенатальная гибель плода.