Наталья Генералова, няня Детского хосписа Московской области, считает, что человека делают счастливым любовь и работа. Поэтому к своей работе Наталья относится с искренним трепетом. Именно это позволяет ей дарить поддержку не только подопечным детям «Дома с маяком», но и их семьям.
«Няней я работаю с июня 2019, чуть больше года. Никогда не работала в такой сфере и, честно говоря, вообще не думала, что смогу. Это, наверное, судьба... Как-то я лежала и думала, что мне нужна новая работа, но не любая, а та, что будет приносить удовольствие. Чтобы был хороший коллектив, мотивация. Это называется – отправить правильный запрос во вселенную. Затем я зашла в Интернет, и буквально первое, что увидела – какая-то статья про «Дом с маяком». И всё. Дальше я пошла смотреть вакансии. Помню, тогда муж осторожно спросил меня: «Это что, какая-то секта?» Потому что о «Доме с маяком» я рассказывала ему взахлёб. Когда я чем-то увлекаюсь по-настоящему, могу говорить только об этом. Теперь он тоже работает в хосписе водителем и знает, что это не секта.
Я всё время думаю о том, что мне очень повезло с командой. Рабочие будни у нас перемежаются учёбой, интересными мероприятиями, конференциями. Мы общаемся, делимся историями, опытом и поддерживаем друг друга. У нас даже есть свои чаты, в которые всегда можно написать: «Девочки, как же я сегодня устала!» И обязательно кто-нибудь пошутит по-доброму, приободрит и пришлёт забавную картинку. Вопросы друг другу мы задаём тоже: «Подскажите, как лучше кормить? Как лучше позиционировать?»
В начале работы мне всё виделось очень страшным и опасным. Казалось, что я сейчас «сломаю» ребёнка. Как его правильно взять? Как к нему подойти? Только со временем я стала проще относиться к нашим детям – как к обычным детям, к людям. Сначала меня очень пугала гастростома. Мне казалось, что это какая-то дырка в животе, что она доставляет ребёнку дискомфорт. А потом я узнала, что сами дети говорят, что гастростома ощущается как серьга в ухе. Главное – соблюдать правила. Быть аккуратным и не торопиться. Вообще залог спокойствия – делать всё медленно, даже если ты очень шустрый. Детям это не нужно. Кормить надо медленно, ходить надо медленно, разговаривать и что-то показывать – тоже медленно. И ждать ответа. Мы всё проговариваем, каждую свою манипуляцию, и по возможности ждём ответ от ребёнка. Может, он сделает какой-то выбор. Хочет он сейчас играть или гулять? А может, есть? А что хочет есть?
Я хорошо помню своего первого подопечного ребёнка. Я только пришла в июне, а в июле его уже не стало. У мальчика были множественные нарушения развития. Родители забрали сына из паллиативного отделения, чтобы заботиться о нём дома. Они очень старались. Но состояние мальчика ухудшалось с каждым днём. Я видела, как трепетно к сыну относится папа, и оттого ещё страшнее было оставаться с ребёнком. Я боялась, что мальчик может умереть у меня на руках. Но его не стало, когда меня не было рядом. У нас было совсем мало времени, родители даже не успели воспользоваться нашим подарком: набором для слепков ладоней и ступней. Тогда я написала семье так, как учила в своё время наш психолог Наташа, – ничего выдумывая, только то, что чувствовала. В такие моменты всегда кажется, что нужны небанальные, нетривиальные слова, а на самом деле нужно говорить так, как чувствуешь.
До момента, пока твой подопечный ребёнок не уйдет, ты ещё пребываешь в эйфории. Кажется, что всё так здорово, в розовых тонах... А когда приходит время прощаться, очень сложно пройти через это одному. Проработав больше года, я по-прежнему тяжело переживаю уход наших детей. Каждый раз мне больно, как в первый раз. Смерть всегда приходит не вовремя. Какими бы тяжёлыми не были прогнозы, она будто подстерегает, неожиданно выпрыгивает из-за угла, оставляя нас наедине с вопросами «как?», «почему?».
Самое важное для родителей, что их ребёнка помнят. Даже если я побывала в семье один раз, я всегда пишу маме ребёнка после его смерти о том, какой он трогательный и светлый. Но не говорю, что он был. А что он просто прекрасный. И что ему повезло родиться именно в этой семье. Это действительно так.
В своём районе я прихожу к 7 семьям. Особенно тяжело для меня работать с ребятами, у которых двигательные нарушения. Они заперты в своём теле, в предлагаемых обстоятельствах. А ведь у них такой потенциал! Есть один мальчик, у него миопатия. Это значит, что его мышцы постепенно слабеют, но голова остаётся светлой. Он учится в 7 классе, на домашнем обучении. Мы с ним делаем уроки, смотрим кино, мастерим слаймы. Из-за болезни мальчику очень тяжело писать. И то, что он продолжает писать и заниматься, это настоящий подвиг. Он может писать одно слово несколько минут, но у него такой красивый почерк. Я восхищаюсь его выдержкой! А ещё он любит, чтобы я сидела рядом с ним и смотрела, как он играет в компьютерные игры. Давала какие-то комментарии, разделяла с ним момент. Возможно, для ребят это компенсация того, чего не хватает в жизни: в игре ты сильный, всех побеждаешь. Конечно, это его очень привлекает. Я его хвалю, говорю, что он профессионал.
К ребятам с органическими нарушениями я тоже прихожу. Такие дети всё чувствуют, им приятно, когда их берут на руки, гладят спину, ножки. Многим противопоказаны массажи и другие серьёзные манипуляции, а лёгкие поглаживания, какой-то массаж головы, тактильные игры – наоборот, обязательны. Им приятна музыка: один любит успокаивающие звуки природы, другому нравится детская классика, аудиосказки. Одна девочка обожает электронную музыку. Даже не знаю, что это за стиль, там всё гремит, как на дискотеке! А она засыпает под неё.
Отношения с семьями, конечно, складываются по-разному. Некоторые родители признаются, что всегда боялись доверить своего ребёнка кому-то, думали, что у них никогда не будет никаких нянь, что они сами справятся. А после знакомства они легко оставляют ребёнка со мной. Это очень важно – иметь гибкость в нашей работе: принять правила жизни семьи, их желания и просто быть рядом.
Бывает, что родители наших подопечных ребят из других городов или государств проводят много времени дома. Они приезжают с одним чемоданом, и ты им рассказываешь, где магазины, куда можно сходить. Например, в кино, погулять по Москве. Приносишь им книги, чтобы они могли отвлечься и развеяться. Наша работа далеко не про то, что ребёнка поставили на учёт в хоспис, привезли какую-то расходку, питание. Это комплекс нереальной поддержки всей семьи. И няня вносит свой вклад. Я, например, очень включаюсь. Мне тяжело себя притормозить. Как узнаю, что тяжёлая ситуация, сразу думаю, что надо помочь родителям найти работу, устроиться на новом месте. Хочется поддержать, насколько это возможно.
Когда инициатива исходит от няни, когда няня готова делать чуть больше, чем написано в инструкции, – всё будет получаться. Мне хочется делать чуть больше. Например, уходя, выбросить мусор. Одна мама была очень благодарна за это. Она много работает, а за день накапливается большое количество использованных памперсов и пелёнок. За собой я оставляю чистое рабочее место, убираю игрушки. Когда мама приходит с работы, ей остаётся только наслаждаться обществом своего ребёнка, больше ей не надо ни о чём думать.
Что я могла бы посоветовать новым няням? Как брать, как кормить – это всё равно каждый будет делать по-своему. Только нужно не торопиться. И нужно быть благодарным. Я очень люблю благодарить. Мама говорит мне: «Спасибо, что посидели и позанимались». Я говорю: «И вам спасибо». «А мне за что?» – «За такого прекрасного парня, мы замечательно провели время!» И обнимаю её. Вот и всё».
С использованием гранта Благотворительного фонда «Абсолют-Помощь».
